Как учил Туркменбаши

В Беларуси могут вообще отменить пенсии.

 Случай Ани Строцевой, по ее собственному выражению, - химически чистый. Аня – мать троих детей. Восемь лет она ухаживает за инвалидом первой группы. А еще Анна Строцева – член союза дизайнеров, то есть все изменения законов, все бредовые указы власти касаются ее напрямую. Точнее, бьют, а не касаются.

После болезни Аниной мамы, приковавшей ее к постели, Строцева все восемь лет получала пособие как «лицо, осуществляющее уход за инвалидом». В августе Ане исполнилось 55 лет. В сентябре пособие на карточку не пришло.

Когда Анна позвонила в собес, ответы чиновников показались ей набором реплик из пьес Ионеско:

- Так вам же 55 исполнилось, мы больше вам начислять пособие не будем, у вас пенсионный возраст наступил.

- Тогда начисляйте мне пенсию.

- А на пенсию вы не заработали, у вас страхового стажа не хватает. Приходите через пять лет – когда исполнится 60, мы начислим вам социальную пенсию.

- А эти пять лет мне что делать?

- Ну, вам как раз столько и не хватает для страхового стажа. Можете устроиться на работу и доработать до нужного стажа.

- И кто в это время за моей мамой ухаживать будет?

- Слушайте, женщина, не морочьте голову! У вас вон трое детей, пусть они вас и содержат!

«Пусть дети содержат» - это чистейший, прозрачный, без примесей Туркменистан. Именно с этими словами насчет детей отменял пенсии Туркменбаши. Судя по всему, белорусских чиновников, работающих в системе социальной защиты, вице-премьерша Кочанова на пару с закадычной подружкой Щеткиной регулярно отправляют туда на курсы повышения квалификации. И те, заметьте, действительно становятся высококвалифицированными специалистами. Если бы Туркменбаши был жив, он подарил бы каждому из них свой портрет с надписью «победителю-ученику от побежденного учителя». Жаль, не дожил… Ведь все работал, работал, не жалел себя – видно, очень боялся без пенсии остаться. Так и помер – на службе.

Впрочем, к черту всех кочановых-щеткиных-лукашенко и их идейного туркменского вдохновителя. Вернемся к истории Ани Строцевой. Общий стаж у нее – 29 с половиной лет. Но в этот стаж входят и три декретных отпуска, и восемь лет ухода за мамой. А так называемого «страхового стажа» ей насчитали 11 с половиной лет. Ровно пяти не хватает для пенсии. Она готова бороться за свое право ухаживать за лежачей матерью и при этом не считаться иждивенкой. И для начала обратилась в районный собес, чтобы получить бумажку, на которой будет написан официальный отказ со всеми ссылками на параграфы и статьи.

Оказалось, что и это очень сложно, несмотря на всевозможные законы об обращениях граждан. Бумажку просто так не дают даже в ответ на письменное заявление. Ане пообещали ее лишь в том случае, если она пройдет всю процедуру обращения за пенсией, соберет справки и спляшет все обрядовые пляски в собесе. То есть, уже зная, что ей отказано и в пенсии, и в пособии по уходу за инвалидом, она должна была изображать наивную гражданку и собирать бумаги для получения пенсии. Только после этого действа ей сказали: ждите, вам ответят.

Недавно Аня наконец получила наконец официальный ответ из Советского райисполкома об отказе в выплате пособия по уходу за инвалидом за подписью заместителя начальника управления Е.Л.Кузнецовой. А еще - прошла через исполкомовскую комиссию по назначению пенсий. (Комиссия – это отдельный, хорошо поставленный спектакль. Аню пригласили, поставили ей стульчик у стены и вслух, в присутствии восьми чиновников, зачитали заранее написанный текст отказа в пенсии.) Теперь у нее есть два официальных отказа, из которых становится понятной циничная логика челяди, выполняющей команду вождя «обобрать народ любой ценой и награбленным пополнить бюджет».

Ане Строцевой отказали в назначении пенсии в соответствии с указами Лукашенко «О вопросах социального обеспечения» и «О совершенствовании пенсионного обеспечения». Если бы она была на год старше – в прошлом году ей спокойно назначили бы пенсию. Но теперь государству очень деньги нужны, так что пенсионеры стали балластом, и нужно от них избавляться. А вот выплачивать пособие по уходу за инвалидом ей прекратили по закону «О пенсионном обеспечении» 1992 года, признающим окончание трудоспособного возраста для женщин в 55 лет. И в эту ловушку попадут тысячи, если не десятки тысяч белорусов, ухаживающих за инвалидами.

Анна Строцева все-таки не беззащитна. У нее есть муж, талантливый поэт Дмитрий Строцев, благодаря которому она голодать не будет и сможет по-прежнему ухаживать за мамой. Но вот вопросы, на которые нет ответа, о других белорусах. Что делать матерям детей-инвалидов, у которых вообще нет и не будет этого чертова страхового стажа? Как жить матерям-одиночкам, оказавшимся в такой же ситуации, как Анина? Зачем вообще рожать детей, если декретный отпуск не входит в страховой стаж, и каждый ребенок отнимает несколько лет от права на пенсию? Зачем ухаживать за инвалидами, если однажды наступит день, когда государство скажет «давай, до свидания» и предложит или сдать инвалида в богадельню, или бросить его дома и идти зарабатывать стаж? Зачем вообще жить в таком государстве, где инвалиды и те, кто за ними ухаживает, - мусор, пыль под ногами?

Именно это Аня Строцева и посоветовала своим детям, получив собесовские бумажки: «Собирайте манатки и езжайте отсюда». Только в одной семье государство может потерять трех классных, талантливых молодых граждан, безумно любящих Беларусь. А сколько таких семей в масштабах страны? Аня Строцева сказала мне: «Самое паршивое – это унижение. Пока я бродила по коридорам исполкома со своими документами, выслушивала чиновников, у меня было стойкое ощущение, что мне настойчиво плюют в душу. Выходит, я зря в родной стране училась, рожала детей, работала, ухаживала за мамой. Это, оказывается, противоречит интересам государства».

В 55 лет Аня Строцева перестала для государства существовать, как и ее мама-инвалид. В 60 она снова возникнет как человеческая единица, имеющая право на социальную пенсию. И этот пятилетний люфт поглотит тысячи белорусов. А выберутся из него далеко не все. «Вы вообще не видите таких, как я?» - спрашивала Анна в исполкоме. «Нет, мы вас видим», - утешили чиновницы.

Врут. Не видят. Они очень городятся своей невиданной щедростью, уменьшив для матерей, ухаживающих за детьми-инвалидами, страховой стаж до пяти лет. А если ребенок-инвалид родился у студентки, и ей всю жизнь предстоит за ним ухаживать? Где ей взять эти пять лет? Все-таки сдать в богадельню? Или ждать, что ребенок-инвалид не доживет до материного пенсионного возраста, и она еще успеет поработать?

Кстати, ни одна чиновная сволочь, ни одна сытая физиономия из дроздовских коттеджей ни на секунду не задумалась, что будет с теми инвалидами, чьи опекуны оказались в пенсионном возрасте и без пенсии, и без пособия. Этих людей для государства не существует. Они – невидимки. На наших улицах нет и не будет инвалидов: государство их не признает и делает все, чтобы они сами не напоминали о себе.

Строцевой, кстати, вернули трудовую книжку, которую она сдавала в собес вместе с прочими документами. Вернули в конце ноября. Там появилась новая запись задним числом - о прекращении работы по уходу за инвалидом с 1 сентября. Хорошо, что мама об этом не знает. Аня ей ничего не скажет.